Статистика болезни поджелудочной железы
СТАТИСТИКА РАКА ПОДЖЕЛУДОЧНОЙ ЖЕЛЕЗЫ
Е.М. Аксель, Т.И. Ушакова
ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Минздрава России, Москва
В 1998 г. раком поджелудочной железы (РПЖ) в России заболело около 13 тыс. человек. Абсолютное число заболеваний выросло, по сравнению с 1989 г., на 2 тысячи [1]. В структуре заболеваемости злокачественными новообразованиями (Рис.1) его доля составила 3,1% у мужчин (12 ранговое место) и 2,7% у женщин (10 ранговое место).
Удельный вес РПЖ у мужчин колебался от 1,9-2,2% в США, Канаде, Азербайджане и Таджикистане до 3,4-3,6% в Финляндии, Норвегии, Украине, Москве, Санкт-Петербурге [1,4,5,7].
По данным Американского противоракового общества [3], РПЖ занимает 6-ое место у мужчин после рака легкого, толстой кишки, простаты, мочевого пузыря, меланомы и 7-ое место у женщин после рака молочной железы, легкого, толстой кишки, тела матки, яичников, мочевого пузыря.
Минимальная доля РПЖ среди злокачественных новообразований у женщин отмечена в Таджикистане и Узбекистане (по 1,4%), максимальная — в Финляндии (3,6%) и Москве (3,3%).
Доля этой формы рака среди всех злокачественных новообразований органов пищеварения составила 10,3%, что соответствует четвертому ранговому месту после опухолей желудка, ободочной и прямой кишки.
РПЖ редко встречается у лиц до 40 лет, заболеваемость резко возрастает с увеличением возраста. РПЖ обычно характеризуется бессимптомным течением, и этим обусловливается сложность ранней диагностики этого заболевания. Академик В.Х. Василенко говорил, что «распознавание рака поджелудочной железы и тем более излечение от этого недуга представляют одну из наиболее трудных задач клинической медицины». Возрастные показатели заболеваемости РПЖ в России максимальны в возрасте 70 лет и старше (Рис.2).
Рак поджелудочной железы наиболее распространен в экономически развитых странах и, наоборот, реже встречается в африканских странах, Индии, Вьетнаме, Японии, Южной Америке [9,13]. Возможно, что разница в заболеваемости обусловлена трудностями распознавания и распространенностью факторов риска [2,16,26]. По данным многих авторов [10,15,18,20,23,24,25], повышенный риск отмечен среди курильщиков, больных диабетом, хроническим панкреатитом и циррозом печени. Повышенное потребление животных белков и жиров также является одним из существенных факторов риска [19,26].
В литературе отмечается развитие РПЖ в качестве второй метахронной опухоли при первично-множественной форме. По данным программы SEER [21,22], относительный риск возникновения РПЖ после рака легкого для мужчин составлял ОР=1.3 при 95% ДИ 1.0-1.6, и для женщин ОР=2.5, при 95% ДИ 1.9-3.2. Повышенный риск был также установлен после опухолей головы и шеи (ОР=1.8, 95% ДИ 1.2-2.5) и мочевого пузыря только у женщин (ОР 1.5, 95% ДИ 1.1-2.0). У мужчин риск развития РПЖ в качестве второй метахронной опухоли статистически значимо увеличен после рака предстательной железы (ОР=1.2, 95% ДИ 1.1-1.3), снижен при лимфомах (ОР=0.2, 95% ДИ 0.0-0.8). Риск первичной множественности РПЖ возрастает после табако-зависимых форм опухолей, особенно для женщин.
В странах Европейского союза максимальные показатели заболеваемости (мировой стандарт) отмечены в Австрии, Финляндии, Ирландии и Дании [6,7,8,12,17,21], а среди экономических регионов России [1] — в Дальневосточном, Северо-западном и Западно-Cибирском районах (Табл.3,4).
Таблица 3.
Заболеваемость и смертность от рака поджелудочной железы в странах Европейского Союза (мировой стандарт) [17].
| Страна | Заболеваемость и ранг | Смертность и ранг | ||
|---|---|---|---|---|
| Мужчины | Женщины | Мужчины | Женщины | |
| Австрия | 9,5 (1) | 6,8 (1-2) | 8,7 (1-2) | 5,9 (5-6) |
| Бельгия | 5,5 (10-12) | 3,3 (10) | 7,5 (9-10) | 4,6 (9) |
| Дания | 7,7 (4) | 6,3(3) | 8,2 (5) | 6,8 (2) |
| Финляндия | 9,2 (2) | 6,8 (1-2) | 8,4 (3-4) | 7,1 (1) |
| Франция | 5,5 (8) | 2,8 (11-12) | 7,2 (12) | 3,7 (11) |
| Германия | 6 (8) | 3,8 (8) | 8,1 (6) | 5 (8) |
| Греция | 4,7 (13) | 2,5 (13) | 5,8 (13-15) | 3,1 (13-14) |
| Ирландия | 8,7 (3) | 5,9 (4) | 8,7 (1-2) | 6,3 (4) |
| Италия | 5,9 (9) | 3,4 (9) | 7,5 (9-10) | 4,4 (10) |
| Люксембург | 5,5 (10-12) | 2,8 (11-12) | 8,4 (3-4) | 2,7 (15) |
| Нидерланды | 6,8 (7) | 4,6 (7) | 7,6 (8) | 5,9 (5-6) |
| Португалия | 4,5 (14) | 2,4 (14-15) | 5,8 (13-15) | 3,2 (12) |
| Испания | 4,4 (15) | 2,4 (14-15) | 5,8 (13-15) | 3,1 (13-14) |
| Швеция | 6,9 (6) | 5,7 (5) | 7,9 (7) | 6,5 (3) |
| Англия | 7,1 (5) | 5,5 (6) | 7,3 (11) | 5,3 (7) |
| Европейский Союз | 6,1 | 3,9 | 7,4 | 4,6 |
Средний возраст заболевших РПЖ мужчин в России (63 года) меньше, чем в США (69 лет), это же относится и к женщинам — 70 против 73 лет.
Если в развитых странах Европы и Америке наблюдается снижение заболеваемости РПЖ у мужчин, то в нашей стране эту тенденцию скорее можно назвать стабильной, так как незначительный рост статистически не является достоверным. Отсутствие динамики заболеваемости у женского населения России за последние 15 лет соответствует данным, полученным в ряде промышленно-развитых стран Европы и США [6,11,22,27]. Общий прирост числа вновь выявленных РПЖ за 1990-1998 гг. в странах СНГ колебался от 6,3% (у женщин в Казахстане) до 18,3% у мужчин в России. Наиболее выраженным он был за счет увеличения риска заболеть у мужчин в России (11,2%) и у женщин в Беларуси (4,8%). В связи с изменением риска заболеть существенно уменьшилось число заболеваний РПЖ на Украине. В 1998 г. стандартизованный показатель заболеваемости РПЖ в Казахстане (8,8) и на Украине (9,9) был выше средне российского (8,2) у мужчин.
Таблица 4.
Заболеваемость раком поджелудочной железы населения России в 1998 г. (мировой стандарт).
| Экономический район | Мужчины | Женщины | ||
|---|---|---|---|---|
| Структура (%) | На 100 тыс. населения | Структура (%) | На 100 тыс. населения | |
| Северный район | 3,5 | 9,5 | 3 | 4,4 |
| Северо-западный район | 3,5 | 9,5 | 2,9 | 4,7 |
| Центральный район | 3,1 | 8,1 | 2,8 | 4,1 |
| Волго-Вятский район | 3,3 | 8,6 | 2,7 | 3,4 |
| Центрально-Черноземный район | 2,7 | 7,2 | 2,3 | 3,2 |
| Поволжский район | 2,9 | 7,9 | 2,5 | 3,9 |
| Северо-Кавказский район | 3,1 | 7,3 | 2,6 | 4 |
| Уральский район | 3,2 | 8,7 | 2,8 | 4,2 |
| Западно-Сибирский район | 3,2 | 9,2 | 2,9 | 4,9 |
| Восточно-Сибирский район | 3,3 | 8,1 | 2,8 | 4,3 |
| Дальневосточный район | 3,6 | 9,8 | 2,9 | 5,1 |
РПЖ остается одной из главных причин смерти больных онкологического профиля. Получить данные по смертности от этой формы рака в России и странах СНГ на сегодня не представляется возможным, так как они включены в сборную группу «опухоли других органов пищеварения и брюшины». Однако можно предположить с огромной степенью вероятности, что тенденции, наблюдаемые в других странах, сохраняются и для России. В США к 2000 г. прогнозировали 28200 смертей от РПЖ [4]. За последние 20 лет показатели смертности от РПЖ у мужчин медленно, но статистически значимо снизились (около -0,9% в год), в то время как те же показатели незначительно выросли у женщин. Около 5% всех онкологических смертей в США связаны с РПЖ (пятая причина)[3,22].
По данным онкологических регистров Европы и Америки, показатели популяционной относительной выживаемости без учета стадии составляют 19-20% для 1-годичной, 2-4% — для 5-летней [4,6,7,8,12,13,14].
Список литературы:
1. Трапезников Н.Н., Аксель Е.М. Заболеваемость злокачественными новообразованиями и смертность от них населения стран СНГ в 1998 г. М., 2000, 270 с.
2. Ahlgren J.D. Epidemiology and risk factors in pancreatic cancer. Sem. in Oncol. 1996; 23:241-250.
3. Сancer Facts and Figures — 1999. American Cancer Society
4. Robert T., Greenlee et al. Cancer Statistics, 2000. CA Cancer J Clin 2000; 50:7-33, https://www.ca-journal.org.
5. Canadian Cancer Statistics 1999. Canadian Cancer Society, 1999, 76 p. https://www.cancer.ca
6. Fighting cancer on all fronts. Scientific Yearbook 1997-98. // Cancer research campaign, England, 1998, https://www.crc.org.uk
7. Cancer in Norway 1995. The Cancer Registry of Norway, 1998, 98 p.
8. Cancer Incidence in Finland 1996 and 1997, Cancer Society of Finland, Helsinki, 2000, 51 p., https://www.cancerregistry.fi
9. Dhir V; Mohandas KM Epidemiology of digestive tract cancers in India IV. Gall bladder and pancreas. // Indian J Gastroenterol 1999 Jan-Mar; 18 (1): 24-8.
10. Ekbom A; McLaughlin JK; Karlsson BM et al. Pancreatitis and pancreatic cancer: a population-based study. // J Natl Cancer Inst 1994 Apr 20; 86 (8): 625-7.
11. Engeland A. Trends in the incidence of smoking-associated cancers in Norway, 1954-93. // Int J Cancer 1996 Sep 27; 68 (1): 39-46.
12. Gatta G; Sant M; Micheli A, et al. Survival for digestive system tumors: Italian population-based data and international comparisons. // Ann Ist Super Sanita 1996; 32 (4): 513-25.
13. Hanai A; Fujimoto I. Trends of cancer occurrence and survival in Japan, and in Osaka. // Gan To Kagaku Ryoho 1992 Jul; 19 (7): 933-40.
14. Ji BT; Chow WH; Dai Q; Cigarette smoking and alcohol consumption and the risk of pancreatic cancer: a case-control study in Shanghai, China. // Cancer Causes Control 1995 Jul; 6 (4): 369-76.
15. Jin F; Devesa SS; Chow WH; Cancer incidence trends in urban Shanghai, 1972-1994: an update. // Int J Cancer 1999 Nov 12; 83 (4): 435-40.
16. Europian Journal of Cancer, 1997, v.33, N7, p.1075-1107.
17. Karlson BM; Ekbom A; Josefsson S et al. The risk of pancreatic cancer following pancreatitis: an association due to confounding? //Gastroenterology 1997 Aug; 113 (2): 587-92.
18. Launoy G; Grosclaude P; Pienkowski P, et al. Digestive cancers in France. Comparison of the incidence in 7 departments and estimation of incidence in the entire country of France. // Gastroenterol Clin Biol 1992; 16 (8-9): 633-8.
19. Lowenfeis A.B., Maisonnerve P., Cavallini G., et.al. An International Pancreatitis Study Group. Pancretitis and the risk of pancreatic cancer. N.Engl.j.Med.1993; 328:1433.
20. Marquez Contreras E; Casado Martinez JJ et al. Tendencias de la mortalidad por cancer en la provincia de Huelva (1980-1991). // Aten Primaria 1996 Jun 30; 18 (2): 58-63.
21. NCI’s Surveillance, Epidemiology and End Results (SEER) website at: https://seer.cancer.gov/
22. Neugut AI; Ahsan H; Robinson E. Pancreas cancer as a second primary malignancy. A population-based study. // Cancer 1995 Aug 15; 76 (4): 589-92 background.
23. Partanen TJ; Vainio HU; Ojajarvi IA; Kauppinen TP. Pancreas cancer, tobacco smoking and consumption of alcoholic beverages: a case-control study. // Cancer Lett 1997 Jun 3; 116 (1): 27-32.
24. Sigvardsson S; Hardell L; Przybeck TR; Cloninger R. Increased cancer risk among Swedish female alcoholics. //Epidemiology 1996 Mar; 7 (2): 140-3.
25. Silverman DT; Schiffman M et al. Diabetes mellitus, other medical conditions and familial history of cancer as risk factors for pancreatic cancer. // Br J Cancer 1999 Aug; 80 (11): 1830-7.
26. Wong O; Foliart DE. Epidemiological factors of cancer in Louisiana. // J Environ Pathol Toxicol Oncol 1993 Oct-Dec; 12 (4): 171-83.
Copyright © Российское общество клинической онкологии (RUSSCO)
Полное или частичное использование материалов возможно только с разрешения администрации портала.
Источник
СТАТИСТИКА ПАНКРЕАТИТА
Большая
медицинская, социальная, экономическая проблема острого панкреатита обусловлена
высокой частотой заболеваемости, особенно среди трудоспособного населения,
высоким процентом инвалидизации и летальности при деструктивных формах
панкреатита.
По обширной, но очень запутанной, статистике
заболеваемость острым панкреатитом в России составляет 36-40 случаев на 100.000
населения.
В 15-25% случаев острый панкреатит носит
тяжелый деструктивный характер и сопровождается различными осложнениями,
которые являются основной причиной летального исхода.
Летальность при панкреонекрозе остается крайне
высокой и по данным различных авторов составляет от 15 до 90%.
При несложных подсчетах получается, что в год
в стране заболевает острым панкреатитом от 52.200 до 58.000 человек.
Соответственно панкреонекроз развивается от
7.830 до 18.125 человек.
Летальный исход наступает от 1.175 до 16.313
человек.
Учитывая «точность» нашей статистики, думаю,
что не сильно ошибусь, если буду считать, что в стране погибает свыше
20.000 человек ежегодно, от всех формы острого панкреатита и панкреонекроза.
Притом, что это в основном молодые ЛЮДИ.
Хитрость статистики в том, что
«панкреонекроз» отсутствует в официальных сатистических данных,
имеется только «острый панкреатит».
Другая хитрость в том, что еще больше
пациентов погибает в ранние или поздние сроки после выписки из стационара от
хирургических осложнений или осложнений связанных с нарушениями
сердечно-сосудистой системы поврежденной во время длительной острой болезни.
Пациент погибает от сердечной недостаточности, инфаркта, инсульта, а причина
его кроется в неадекватной реабилитации и лечении после перенесенного острого
хирургического заболевания, длительного инфекционного процесса, перитонита и
т.д. Эта смерть будет скрыта в статистике заболеваний сердечно-сосудистой
системы, а не поджелудочной железы.
Казалось бы в масштабах страны при 145 млн.
населения – цифры незначительные, широкого общественного интереса не вызывают,
социальной проблемой не являются. Хотя, как посмотреть и посчитать!? Наша
отечественная медицинская статистика очень хитрая вещь, но даже при общем
подсчете – масштаб сопоставим с потерями от дорожно-транспортных происшествий
(а с отдаленными последствиями — превышает)!!! А ДТП у нас сейчас уделяется
очень большое внимание, строятся травматологические центры, создаются
подразделения для эвакуации пострадавших с помощью авиации и автотранспорта,
целая Федеральная программа в здравоохранении посвящена оснащению медицинским
оборудованием и организации помощи при ДТП.
От ДТП и от острого панкреатита/панкреонекроза
страдают и погибают мужчины и женщины сопоставимого возраста – очень схожие
социальные группы населения (состоявшиеся, мобильные, имеющие работу и доход,
автомобиль и возможность устраивать активный отдых, поездки, имеющие избыток
веса, повышенное артериальное давление, желчно-каменную болезнь и часто
переедающие и злоупотребляющие алкоголем).
Хотя из этой группы риска все с одинаковым
«успехом» могут оказаться на койке в палате, в реанимации, в операционной с
инфарктом, инсультом и травмой.
При всем этом острый панкреатит и
панкреонекроз к социально значимым заболеваниям (как сердечно-сосудистые,
онкология, травматизм, туберкулез, наркомания, ВИЧ, гепатит и т.д.) не
относятся.
Затраты всех видов ресурсов на лечение
пациентов с панкреонекрозом крайне велики, а эффективность лечения – крайне
низка. Ни один хирург славы себе на лечении данной патологии не снискал.
Лечение панкреонекроза экономически не выгодно ЛПУ, поскольку затраты на лечение значительно превышают финансирование по ОМС, а вылечить панкреонекроз, уложившись в МЭС — невозможно.
***
Счастливо вылечившиеся пациенты становятся
постоянными клиентами гастроэнтеролога (внешнесекреторная недостаточность
поджелудочной железы, хронический болевой синдром), эндокринолога (сахарный
диабет), хирурга (кисты, свищи, грыжи, спайки) со значительно снизившейся
трудоспособностью или стойкой ее утрачивают (инвалидность).
Часть пациентов, пережив острый
панкреатит/панкреонекроз, переходят в «социальную группу» или «сетевую
интернет-группу» страдающих истинным хроническим панкреатитом или страдающих
навязчивым страхом хронического панкреатита или нового приступа острого
панкреатита/панкреонекроза.
К этой непростой группе пациентов
присоединяется еще одна очень обширная группа пациентов с общим диагнозом
«хронический панкреатит». В действительности никакого хронического панкреатита
у данной категории действительно страдающих пациентов нет, но медики пойдя по
пути наименьших затрат сил и мысли поставили им диагноз «ХП» (вместе с
синдромом раздраженного кишечника, дискинезией, хроническим холециститом и
проч., и проч., и проч….), основываясь непонятно на чем. Точнее всего на
«литературных фантазиях» врачей УЗД, КТ, МРТ. Которые за неимением желания,
возможности, сил, понимания и еще неизвестно чего (хотя иногда очень хорошо
известно чего и от чего), описывают несуществующие «диффузные изменения,
линейные исчерченности, гиперэхогенные включения, уплотнения, фиброзные и
прочие «изменения»…». И уже на основе подобных «объективных» данных
медицинской визуализации субъективных «специалистов», врачи направо и налево
выписывают диагноз ХП.
Это пожизненное «клеймо» пациенту ставят в
карту и прямо «в мозг». С ним, как с крестом пациенты мучаясь ходят от одного
врача к другому, от УЗИ к УЗИ, от КТ к КТ, от МРТ к МРТ, от копрограммы к
блокаторам протонной помпы, от биорезонансной терапии к психологу….. И никто не
в силах им помочь, найти истинную проблему, отменить мифический диагноз ХП и
заняться реальными проблемами страдающих людей. У врачей поликлиник на это нет
времени, сил, желания, знаний, умений (за редкими счастливыми исключениями). А
узкие высококвалифицированные специалисты в стационарах всегда слишком узки и
высоко специализированы. Редко кто имеет опыт в пограничных областях медицины,
умения распознавать патологию на стыке специальностей.
Пациенты становятся никому не нужны, никому не
понятны, предоставлены сами себе и устремляются в интернет в поисках панацеи и
себе подобных страдальцев. У них они находят понимание и советы, становятся
кому-то интересны, находят единомышленников, занимаются психологической
взаимопомощью и самореализацией.
- Новиков С.В.
- кмн,
врач-хирург высшей категории, врач УЗД, - специалист
по минимально инвазивным вмешательствам под УЗ-контролем - НИИ
СП им.Н.В.Склифосовского, г.Москва
Источник
Предупрежден – значит, вооружен. Это правило особенно важно, когда вопрос касается здоровья. По оценке ВОЗ, повышение осведомленности о раке, причинах его возникновения и способах предотвращения и лечения – мощный профилактический фактор и ключевой элемент стратегии борьбы против онкологических заболеваний. Однако сегодня вокруг каждой болезни существует множество ошибочных представлений и мифов. О заблуждениях, окружающих одно из самых агрессивных онкозаболеваний – рак поджелудочной железы – рассказывает научный сотрудник отделения клинической фармакологии и химиотерапии ФГБУ «НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина» Илья Покатаев.
Рак поджелудочной железы (РПЖ) – очень редкое заболевание, поэтому опасаться его особенно не стоит
Действительно рак такой локализации не очень распространен. Однако заболеваемость РПЖ ежегодно увеличивается и сегодня среди россиян выявляется около 18 тысяч новых случаев в год. При этом данные статистики очень неутешительны: РПЖ занимает одно из первых мест по смертности среди онкологических заболеваний в России. В зоне риска РПЖ может оказаться каждый, и этот риск повышается с возрастом – чаще всего заболевание диагностируется у пациентов старше 60-70 лет. Чем больше людей доживает до этого возраста, тем выше риск и тем больше мы регистрируем случаев его возникновения.
Кроме того, РПЖ чаще диагностируют у мужчин. Стандартизированные по возрасту показатели заболеваемости раком поджелудочной железы составили среди мужчин – 9,14, среди женщин – 5,16 на 100 тысяч населения. При этом прирост показателей заболеваемости в последние 10 лет выше именно у женщин: среди мужчин этот показатель составил 9,39%, среди женщин – 14,95 %.
Риск развития РПЖ предугадать невозможно
Точные причины возникновения РПЖ, как и многих других онкологических заболеваний не известны, но врачи отмечают некоторые факторы риска. Главный из которых – это наследственная предрасположенность. У 10 % больных раком поджелудочной железы развитие заболевания связано с наличием известных наследственных синдромов. Наиболее распространенные – синдром Пейтца-Егерса, синдром Линча и синдром наследования рака молочной железы и яичников, связанный с мутациями генов BRCA. А также синдром семейного рака поджелудочной железы, когда ген, обуславливающий развитие этого вида рака, не выявлен, но известно, что хотя бы два близких родственника, например, отец или брат, болели РПЖ.
Пациентов, которые попадают в группу риска, необходимо наблюдать, начиная с 40-50 лет и проводить регулярно диагностику с помощью КТ, МРТ и эндоскопический ультразвук. Это поможет увеличить вероятность выявления заболевания на ранних стадиях. Именно такой вид скрининга и предлагается в развитых странах, но, к сожалению, пока не отработан в России.
Остальные факторы риска вторичны и включают в себя сахарный диабет, нарушение диеты, курение, наличие хронического панкреатита, ожирение, низкая физическая активность. Но их значение намного меньше, чем при наследственных синдромах, способствующих развитию рака поджелудочной железы. Отдельно можно выделить фактор, касающийся нашей страны, — недостаток витамина D, то есть, недостаточную солнечную инсоляцию россиян. По некоторым данным, люди, которые подвержены меньшему количеству солнечного облучения, имеют риск рака поджелудочной железы в 8 раз выше, чем у людей, которые живут в южных странах.
Симптомы РПЖ легко распознать
К сожалению, нет. Диагностировать РПЖ своевременно достаточно сложно: заболевание может протекать бессимптомно вплоть до IV стадии, когда появляются метастазы. На ранней стадии болезнь чаще всего выявляется случайно, например, когда на МРТ или КТ случайно находят узел в поджелудочной железе. В остальных случаях пациенты обращаются к врачу уже с желтухой, если опухоль распространилась на желчные протоки. В такой момент говорят о распространенном онкологическом процессе. Поэтому так важно обращать внимание на некоторые вещи, кроме возникающего болевого синдрома: это нарушение пищеварения, повышение сахара в крови, а также ни с чем не связанное уменьшение массы тела. Эти симптомы могут свидетельствовать о поражении поджелудочной железы.
Основное исследование для подтверждения диагноза РПЖ – это биопсия. Без подтверждения диагноза лечение не назначают. При не вызывающем сомнений опухолевом процессе по данным КТ или МРТ при условии отсутствия метастазов и возможности выполнить радикальную операцию, лечение в виде удаления опухоли начинают без биопсии. Дальнейшее лечение возможно после гистологии удаленного на операции материала.
В плане обследования пациентов с подозрением на опухоль поджелудочной железы присутствуют рентгенография органов грудной клетки, УЗИ, Кт или МРТ органов брюшной полости, гастродуоденоскопия, а также серия анализов крови.
Главная причина РПЖ – неправильное питание
Вредные привычки, в частности, злоупотребление алкоголем, а также погрешности в диете, когда в рационе преобладает жирная и острая пища не способствуют здоровью поджелудочной железы. Но, тем не менее, их значение намного меньше, чем при наследственных синдромах, способствующих развитию рака этой локализации.
А вот чтобы не допустить рецидива после окончания лечения важно восстановить работу желудочно-кишечного тракта: пациенты должны адекватно питаться, восстанавливаться после операции и возвращаться к норме своего веса. В качестве поддерживающей терапии пациенты могут принимать ферменты поджелудочной железы и препараты, которые бы стимулировали моторику ЖКТ. А вот некоторые альтернативные методы, так называемое лечебное голодание или вегетарианство, чаще всего приносят вред. Если у пациента развивается рецидив заболевания, что случается часто, то его алиментарный статус, или состояние питания, играет ключевую роль при планировании лечения. У пациента с серьезным алиментарным дефицитом часто полноценное лечение становится невозможным. Именно поэтому мы не рекомендуем придерживаться строгих диет, а наоборот, оптимизировать свой рацион питания, постепенно добавляя в него новые блюда.
Лечить метастатический РПЖ не имеет смысла
Конечно, прогноз заболевания зависит от того, на какой стадии был поставлен диагноз. Если удается выполнить хирургическое вмешательство на ранних этапах и реализовать полный объем послеоперационной химиотерапии, то, по европейским данным, пятилетняя выживаемость достигает 30%. За последние несколько лет эти показатели улучшились. В России выживаемость ниже, однако мы наблюдаем тенденцию к ее увеличению. К сожалению, если болезнь выявлена на поздней стадии, и ее уже нельзя вылечить, то счет идет на месяцы.
Выбор терапии РПЖ зависит от стадии заболевания. Основным методом лечения местно-распространенного и метастатического РПЖ является химиотерапия. Если процесс находится на первой и второй стадии, то лечение, как правило, начинается с выполнения радикальной операции, которая должна быть дополнена профилактической послеоперационной химиотерапией. Если речь о более распространенном процессе, когда опухоль вовлекает крупные сосуды, проходящие в этой зоне, то лечение начинается с так называемого индукционного этапа, включающую в себя химиотерапию и иногда лучевую терапию, чтобы уменьшить размер опухоли и сделать операцию возможной. При четвертой стадии, когда выявлены отдаленные метастазы в печени, легких, проводится только химиотерапия.
Кроме того, постепенно совершенствуются методы системной терапии, которые способствуют увеличению продолжительности жизни пациентов.
Источник
